По иронии судьбы статья «Anime and Manga in Contemporary Russia» совершенно неизвестна у нас в стране. Написанная нашей соотечественницей за рубежом, она публиковалась в американских и английских научно-популярных сборниках, но так и не удостоилась чести быть переведённой на русский язык. Хотя на сегодняшний день это, пожалуй, единственная статья, которая объясняет причины обращения российской молодёжи к анимэ и манге, прослеживает интерес к этим жанрам с советских времён, содержит результаты соц-опроса, излагает историю и отмечает характерные черты русского фэндома вплоть до 2004 года.

Узнать об этой статье удалось совсем недавно, но как оказалось — вовремя. Автор статьи, профессор Юлия Дмитриевна Михайлова, приехала в Россию и 15 февраля 2012 года выступила с докладом на 14-ой конференции «История и культура Японии» (Москва, РГГУ), где нам и удалось встретиться. В свои 64 года Юлия Дмитриевна не теряет бодрости духа, сетуя лишь на то, что не может, как прежде, с полной отдачей посвящать себя любимому делу. Являясь специалистом по истории русско-японских отношений и визуальной культуре, она уже шестнадцать лет преподаёт на Факультете Международных отношений в Хиросимском Муниципальном Университете. По её личному признанию, она занимается скорее политической карикатурой, чем мангой. Впрочем, уже весной этого года вместе с японскими студентами она будет разбирать на семинаре книгу о послевоенных общественных и научных дискуссиях на тему манги.

Интерес к анимэ и манге в России возник у Юлии Дмитриевны в 1999 году после выступления синолога-религиоведа Евгения Торчинова на симпозиуме в Хиросимском Муниципальном Университете. Его доклад о российских отаку имел большой успех. Тогда Юлия Дмитриевна впервые заинтересовалась этим явлением. В 2001 году совместно с Евгением Торчиновым она получила от университета грант «Взаимное влияние России и Японии на уровне массового сознания». К сожалению, через год Торчинова не стало, и Юлия Дмитриевна продолжила исследования самостоятельно. На протяжении 2003–2006 гг. она работала над следующим грантом — «Взаимные образы и репрезентации России и Японии средствами визуальной культуры». За этот промежуток времени ею и была написана интересующая нас статья.

Чтобы собрать для неё материал, Юлия Дмитриевна в 2004 году специально приезжала в свой родной Санкт-Петербург. С помощью своего сына она познакомилась с отаку, который ввёл её в сообщество российских поклонников анимэ и манги. Юлия Дмитриевна посетила различные анимэшные тусовки, лично общалась со многими участниками и даже успела купить последний в магазине томик русской манги «Ника: Магическая книга». Результаты её труда быстро снискали похвалу зарубежных коллег.

Узнать о Юлии Дмитриевне посчастливилось благодаря сборнику «Японская визуальная культура» (“Japanese Visual Culture”). В канун Нового года  удалось связаться с ней и в короткие сроки получить разрешение на перевод статьи. И сейчас мы рады предложить вашему вниманию последнюю редакцию статьи, опубликованную в книге Japan and Russia. Three Centuries of Mutual Images. Yulia Mikhailova and William M. Steele (eds). — Folkestone: Global Oriental, 2008 (Япония и Россия: Три столетия взаимных образов. Под ред. Михайлова Ю.Д., Стил М.У. — Фолькстон: Глобал Ориентал, 2008).

Отрадно сознавать, что у нас есть учёные, представляющие субкультуру анимэ и манги России на международной арене. Мы очень надеемся, что эта статья заслужено попадёт в сборник «Изотекст 2012» и воодушевит будущие поколения исследователей. Она заставляет нас оглянуться назад, вспомнить нелёгкий путь и былые успехи, но ещё больше она заставляет нас двигаться дальше и всматриваться в собственную культуру, несмотря на все трудности российского мангапрома.

Анимэ и манга в современной России

Введение

Начиная со второй половины 1980-х годов, японская поп-культура стала быстро распространяться по всему миру, её любители появились в восточной Азии, США и европейских странах ^[1]. В наше время поп-культура уже не отождествляется с низкопробными формами развлечений или досугом рабочего класса, как это представлялось до 1960-х гг. Скорее она передаёт то, как люди воспринимают жизнь. Так, согласно Джону Триту, массовая культура служит «условным обозначением для несчётного числа способов, делающих современных людей “современными” или даже просто “людьми”» ^[2]. Японская поп-культура весьма разнообразна, но, пожалуй, анимэ и манга стали её главными представителями. Японская анимация занимает лидирующие позиции в данном жанре, о чём свидетельствуют, например, вручение Хаяо Миядзаки премии «Оскар» за «Унесённых призраками» (2001) и номинация Мамору Осии на Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля за анимэ «Призрак в доспехах 2: Невинность» (2004).

Почему эти проявления японской культуры интересны людям за пределами Японии? Одни видят их привлекательность в технических и визуальных свойствах японской анимации ^[3]. Другим анимэ и манга кажутся привлекательными потому,  что они показывают повседневную жизнь такой, какая она есть, без всяких навязчивых нравоучений, и вместе с тем содержат оптимистический взгляд на человеческую природу в целом; в них всегда есть место романтическим грёзам, отважным приключениям, вечной борьбе, страстной любви и разным устремлениям ^[4]. Третьи заявляют, что эти виды японского искусства способны выразить новые и, в то же время, универсальные темы, такие как развитие технологий и исходящую от них угрозу, или же исчезновение гендерных различий, что так привлекает людей сегодня ^[5]. Для российской аудитории манга и анимэ кажутся особенно привлекательными в силу их способности сопереживать и глубоко погружаться в человеческую психологию ^[6].

Многие японцы не могут представить свою жизнь без мангa или анимэ, хотя в то же время эти виды японской поп-культуры часто подвергаются критике ^[7]. Они считаются чересчур эротическими, чуть ли не порнографическими, побуждающими к насилию и примитивными по сравнению с художественными фильмами или литературой. Порой говорится, что, даже вышедшие из-под руки мастера, подобные произведения могут шокировать зрителя, скорее снижая, чем повышая уровень его интеллекта. Такое негативное отношение переносится и на отаку, т.е. на тех, кто всецело погружён в мир анимэ и манга. Считается, что отаку настолько погружены в «виртуальную реальность», что они готовы порвать связи с «реальным» миром.

В начале 1990-х годов, когда поток мировой культуры хлынул в Россию, японские анимэ и манга нашли страждущую аудиторию и в этой стране. Как только рухнул Советский Союз и российская молодежь почувствовала свободу, среди неё появилось много поклонников японской поп-культуры. Популярность анимэ и манга в России продолжает расти, стимулируя появление новых молодёжных субкультур, черпающих своё вдохновение из Японии.

В этой статье рассматривается российская молодёжная субкультура на примере клуба Р.Ан.Ма (R.An.Ma – Российская ассоциация анимэ и манга ^[8]), выясняются причины интереса российской молодёжи к этому жанру японской культуры и анализируется, как это связано с отношением к Японии в целом. В статье высказывается предположение о том, что по иронии судьбы в век глобальных коммуникаций и масс-медиа российские поклонники анимэ и манга воспроизводят представления о Японии, появившееся около 300 лет тому назад, и что в современной Японии образ России в не меньшей степени ассоциируется с устаревшими стереотипами.

Материалы о деятельности российских фанатов анимэ и манга были собраны в ходе встреч и бесед с ними за период с 1996 по 2004  гг. ^[9], включая результаты опроса 200 человек, проведённого в Петербурге в марте 2004 г. ^[10], данные из Интернета, рисунки фанатов в стиле манга, а также журналы, популяризирующие японскую массовую культуру в России.

Субкультура отаку в России ^[11]

В эпоху Перестройки в России появилась доселе невиданная возможность познакомиться с различными видами зарубежной культуры. В конце 1980-х годов книги ранее запрещенных авторов, рок музыка, боевики и прочие развлекательные фильмы быстро наводнили страну ^[12]. Молодёжь стала ведущей социальной (и возрастной) группой, участвующей в этом культурном обмене. Разнообразные неформальные молодёжные объединения, проявлявшие интерес к иностранным субкультурам, их широко пропагандировали ^[13].

Однако, распад Советского Союза в 1991 г. сказался на молодёжи самым драматическим образом. Многие оказались безработными, испытывали финансовые затруднения или были не способны быстро адаптироваться к новым условиям жизни ^[14]. Социальная и экономическая нестабильность вынесла на первый план проблему чисто физического выживания молодёжи в России. Последовавшая эрозия гражданского общества привела к подрыву системы социальной защиты и поддержки, лишив многих молодых людей надежды на будущее. Российские и западные учёные, а также средства массовой информации характеризовали тогда молодое поколение постсоветского периода «как уязвимую часть общества, чьё положение может привести к политически или социально опасным действиям» ^[15]. Аномия и дезориентация также толкали молодых людей на поиски новых источников социальной и культурной идентичности. Как отмечает Грэхем Мёрдок, молодые люди во всем мире и всегда находятся в поисках доступной символической системы, которую они могли бы использовать для того, чтобы осознать свою конкретную ситуацию и понять, кто они такие ^[16].Японская популярная культура в форме анимэ и манга оказалась способной предложить российской молодёжи один из таких возможных способов самоидентификации именно в то время, когда она находилась в процессе перехода от старой советской культуры к новой постсоветской и пыталась разобраться в различных формах современного культурного дискурса.

Начиная с 1970-х годов, японская анимация периодически демонстрировалась в советских кинотеатрах. Проходящие регулярно с 1960 г. фестивали японского кино также часто включали анимационные фильмы. К концу 1980-х японская анимация появилась на российском телевидении ^[17]. Развитие видео технологий после 1987 года сделало анимэ доступным в нелицензионной форме, но такая продукция воспринималась как форма развлечения, подходящая скорее для детей.

Манга же была абсолютно незнакома советским гражданам. Её распространение за пределами Японии началось только во второй половине 1980-х гг., однако в Советском Союзе для этого существовали определённые преграды. В отличие, например, от рок-музыки, которая достаточно легко попадала к советским слушателям благодаря наличию у населения звукозаписывающих устройств, с манга дела обстояли иначе. Для воспроизведения изображений хорошего качества требовалось использовать фотокопировальные аппараты, но они находились под контролем государства, и их стали применять некоторые совместные предприятия только в самом конце 1980-х гг. Сейчас сложно установить точную дату, когда впервые в России появилась книги или журналы с манга, но можно предположить, что они были завезены студентами, обучавшимися в Японии, число которых в 1990-е значительно возросло, или попадали в страну в английском переводе из США и западной Европы [Прим. перевод.: Первой мангой в России считается работа Кэйдзи Накадзавы, изданная в 1995 году российской группой «Проект Гэн» к 50-й годовщине атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки – Кэйдзи Накадзава. Босоногий Гэн.  – М.: АО Япония сегодня, 1995] (рис. 1, 2, 3).

Примерно в 1994-95 гг. Интернет стал главным каналом, по которому манга и анимэ поступали в Россию, он также способствовал зарождению сообщества их фанатов. Однако в середине 1990-х Интернет был доступен только 10 % россиян, в основном научным работникам, предпринимателям, сотрудникам бизнес компаний,  а также членам их семей. Кроме того, сайты по манга и анимэ были на английском и японском, что требовало знаний этих языков. Это отчасти объясняет широкое распространение этого жанра среди более образованной молодёжи, т.е. тех, кто владел иностранными языками и умел пользоваться Интернетом. Следуя японскому примеру, российские фанаты стали называть себя «отаку». Сначала мы предполагали, что японская анимация и комиксы привлекают ребят с художественными способностями, давая им возможность попробовать себя в новой сфере искусства. Однако исследования 2004 года показали, что только 10 % респондентов интересовались и занимались рисованием, только 15 % отдавали предпочтение манга по сравнению с анимэ, а 23 человека из 200 пытались переводить манга на русский. В настоящее время анимэ популярнее, чем манга, что объясняется не только его большей доступностью. Анимэ, например, требует меньшего знания японского языка. Манга – более старинный жанр, в то время как анимация – это ответвление от кинематографа, искусства, доминирующего в ХХ веке ^[18].

В большинстве своём отаку – это студенты колледжей или университетов, а также те, кто не сдал вступительные экзамены в ВУЗы по той или иной причине (в том числе из-за финансовых трудностей) или был отчислен из них. Из проведённых интервью стало ясно, что деятельность, связанная с анимэ и манга, занимает большую часть жизни отаку. Однако никто из опрошенных не выразил чёткого намерения связать свою будущую профессию с манга или анимэ. По нашему мнению, в середине 1990-х гг. анимэ и манга стали психологической отдушиной; способом идентификации для молодёжи из мало обеспеченных интеллигентных семей, которая чувствовала отвращение к новым капиталистическим отношениям и ассоциирующейся с ней криминальной деятельностью.

В настоящее время (2007) некоторые отаку первого поколения стали профессиональными дизайнерами, переводчиками, кино-критиками, искусствоведами или выбрали другие интеллектуальные профессии. В этом смысле вполне возможно, что увлечение японской культурой будет способствовать пробуждению у них творческой активности в будущем. Как признают сами отаку: «В целом, аниме-фэнство – удел среднего класса, у которого есть кое-какие «лишние» деньги на развлечения, но нет денег на постоянные развлечения вроде «невылезания» из ночных клубов и переездов между Гавайями и Таиландом» ^[19].

Российские отаку вскоре осознали, что некоторые формы организованной деятельности будут лучше соответствовать их потребностям. Такая организация появилась в Москве осенью 1996 года под названием Р.Ан.Ма. Её задачи были определены следующим образом: (1) пропагандировать и популяризировать анимэ и манга, как разновидность современной японской культуры в России; (2) вызвать у русской аудитории интерес к анимэ и манга, особенно среди молодого поколения; (3) объяснить российской публике суть анимэ и манга, чтобы развеять неправильное представление об этих видах японского искусства, а также японской культуре в целом; (4) помочь начинающим поклонникам анимэ и манга найти своих единомышленников и ответы на интересующие их вопросы; (5) создать в России рынок, на котором бы манга и анимэ воспринимались не как «»экзотическое восточное извращение», а как полноценное и оригинальное развлечение, не менее достойное коммерческого успеха, чем уже популярная в России западная массовая культура» ^[20].

В личных разговорах, интервью и на Интернет сайтах, отаку подчёркивают, что японская популярная культура для них привлекательнее американской, поскольку, как написал один отаку: «У американских анимационных фильмов всегда счастливый конец, который можно предсказать уже с самого начала, в то время как в японском анимэ концовка далеко не ясна, оставляя тем самым место для полёта фантазии» ^[21].

В 1997 г. похожие клубы отаку стали появляться в других городах России, например, в Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону, Перми, Воронеже, Владивостоке и т.д. Членство в таких организациях подразделялось на два уровня – постоянных участников, составлявших костяк движения и плативших членские взносы, и всех остальных, кто ничего не платил, но проявлял большой интерес к анимэ и манга. Средний возраст российских отаку составляет 22 года и колеблется от 16 до 35 лет, соотношение поклонников мужского и женского пола примерно одинаковое ^[22].

Наиболее частая форма общения российских отаку – «анимка», т.е. собрание нескольких фэнов на частной квартире для просмотра видео в формате ДВД или ОВА, обсуждения последних новостей из мира анимэ или подготовки наряда для косплея. Последний может быть полностью основан на сюжете какого-либо анимэ или манга, но также может быть ответвлением от уже существующей истории, куда вводится новый персонаж. Поначалу косплей в некоторой степени компенсировал отсутствие в России анимэ, но он также являлся важным способом проявления творческой активности, предоставляя открытую площадку для выражения чувства принадлежности к группе (рис. 4).

Сбор в общественных местах или «тусовка» является ещё одной формой общения. Фанаты проводят тусовки, чтобы обменяться или приобрести CD, DVD, видео, постеры или другую продукцию, связанную с манга и анимэ, как например, значки с персонажами, но также и для того, чтобы просто пообщаться друг с другом. Тусовка может служить местом демонстрации косплея. До недавнего времени большинство тусовок проходило на открытом воздухе, поскольку местные власти относились к ним с подозрением и не разрешали проводить встречи в общественных зданиях. Однако с осени 2003 года питерский клуб Р.Ан.Ма под эгидой Союза молодёжных организаций получил разрешение на проведение анимэ фестивалей в общественных местах. Тусовка, как форма объединения людей по интересам, была унаследована с советских времён. Это также свидетельствует о том, что отаку не причисляют себя к «новым русским», проводящих своё свободное время в дорогих клубах.

Все отаку, с которыми нам удалось поговорить, акцентируют внимание на том, что анимка или тусовка занимают важную часть в их жизни, будучи своего рода «второй семьёй». Подобные встречи дают возможность не только обмениваться видео или компьютерными играми, но также являются местом, где фанаты могут встретить близких друзей или людей с одинаковыми интересами и увлечениями. Однако, в последнее время, отаку говорят, что увлечение анимэ не является приоритетом по сравнению с учёбой или работой.

Во время своих встреч отаку не употребляют алкоголь (разрешается немного пива) или наркотики, не прибегают к физической силе, хотя многие из них хорошо знакомы с боевыми искусствами. При разговоре девушки-отаку часто держат друг друга за руки или обнимают за плечи, что вовсе не считается выражением намерений сексуального характера. На Интернет-страничках отаку подчёркивают мирный характер своих собраний и, таким образом, противопоставляют себя культуре, связанной с преступным миром, насилием, наркотиками и алкоголем. Они считают, что настало время осознать, что «анимэ и манга – единственная альтернатива водке, подворотне и игле» ^[23].

В отличие от представителей других субкультур, у поклонников анимэ нет специальной одежды или причёсок (за исключением случаев, когда происходит косплей), которые делали бы их сразу узнаваемыми, как это было у панков. Тем не менее, у каждого из них есть свой псевдоним, образованный от имени любимого персонажа анимэ или манга. Иногда они пытаются воспроизводить в своём поведении жесты и черты понравившегося героя, а их устная речь изобилует цитатами из анимэ. Отаку ценят умение рассказывать интересные истории, будь они заимствованы из анимэ или взяты из собственного воображения. Тема сама по себе не имеет большого значения; восторг приходит во время беседы, костюмированной игры или пения в караоке.

В настоящее время сообщества отаку существуют практически в каждом российском городе. В Москве издаются журналы «АнимеГид» и «Anime magazine», доступные по подписке или в свободной продаже (рис. 5, 6). В них публикуются обзоры и рецензии на различные анимационные фильмы и компьютерные игры, описываются мероприятия из жизни российских отаку, как например фестивали, а также приводится информация о японской культуре. Темы включают в себя японскую историю, религию или классическую культуру; в последнее время, этот раздел бывает часто посвящён путешествиям российских отаку в Японию. Места, связанные с анимэ, такие как Акихабара, занимают особое место в их рассказах. Выпуск этих журналов является наглядным свидетельством того, что число отаку в России растёт. Статьи по манга и анимэ появляются также в известных молодёжных журналах, таких как «Смена», «Мы», «Если» и т.д. С 2000 года анимэ фестивали стали отличительной чертой молодёжной субкультуры в России. 5-й Московский анимэ фестиваль, прошедший в 2006 году с 3 по 6 ноября, широко рекламировался в газетах; фестиваль уделял внимание тем, кто лишь недавно знаком с анимэ и интересуется «классикой», а также предлагал ознакомиться с провокационным жанром «яой» ^[24].

Когда мы попросили молодёжь определить, что главным образом привлекает их в анимэ и манга, участники нашего опроса дали следующие ответы: способность понять проблемы современной молодёжи (43%), интересное времяпрепровождение (22%), художественный стиль (18%), возможность больше узнать о Японии (7%), другое (2%). Как видно из ответов, поклонники не относятся к анимэ и манга просто как к развлечению.

Вообще говоря, отаку в равной степени привлекают различные жанры анимэ, потому что, по мнению некоторых опрошенных, «все они затрагивают проблемы, связанные со смыслом жизни». Группа отаку отметила, что им нравится анимэ потому, что оно даёт простор для фантазии, освобождает их от родительской опеки или традиционно сложившихся стереотипов гендерного поведения. Группа молоденьких девушек (19-ти лет) призналась, что родители неодобрительно относятся к их увлечению анимэ, поскольку «все родители мечтают благополучно выдать своих дочерей замуж», в то время как сами девушки даже не задумываются о браке. В своих  рисунках они часто отождествляют себя с Супервумен или Амазонками. Во времена молодости их родителей было принято рано вступать в брак. Впрочем, некоторым родителям нравится анимэ и манга, поэтому делать какие-то обобщения сложно.

Спустя десять лет с начала распространения в России анимэ и манга общее отношение к ним изменилось. Анимэ больше не рассматривается как исключительно «развлечение для детей», а как гораздо более обширная и важная сфера культуры. Кроме того, клуб Р.Ан.Ма уже давно достиг своей цели по коллекционированию образцов анимэ и манга и ознакомлению аудитории с японской культурой. Это результат деятельности не только  отаку, но, прежде всего, совместных усилий телевидения, кино, Интернета и таких организаций как Посольства Японии, а также роста интегрированности России в мировую массовую культуру.

Тем не менее, деятельность клуба Р.Ан.Ма также подверглась изменениям. Как только анимэ и манга стали более доступны, ассоциация раскололась на небольшие группы участников. Мир поклонников анимэ и манга в России потерял связь с понятием «искусство для культурной элиты». Следовательно, те, кто рассматривал анимэ и манга в качестве инструмента выделить себя из «толпы», начали покидать клубы отаку.

За последнее время крупные российские бизнес корпорации, такие как, например, Эм Си Энтертэйнмент (MC-Entertainment), начали проявлять интерес к финансированию проектов по закупке японских анимэ, переводу их на русский язык или написанию субтитров, делая, таким образом, анимэ доступными для широкого просмотра. Однако многие отаку не любят перевода на русский, говоря, что из-за этого теряется привлекательность голоса настоящих сэйю (актёров, озвучивающих персонажей). Они также считают, что их собственный интерес к анимэ «чист», если не профессионален, и опасаются, что популяризация анимэ как развлечения для масс осквернит этот вид искусства. Таким образом, наблюдается противоречие между обособленностью субкультуры российских отаку и  попытками ряда предпринимателей сделать её частью массовой культуры.

Творчество российских отаку

Российские отаку занимаются и собственным творчеством, которое они демонстрируют на фестивалях. Наиболее популярной формой является фан-арт – рисунки в стиле манга, созданные в некоммерческих целях. Обычно фан-арт основан на идее сюжета или на персонажах японских работ, но рисунки также могут представлять собой и продолжение, вводить нового персонажа или быть пародией на оригинальную историю. Здесь авторы стараются как можно ближе воспроизвести стиль японских художников. При ответе на вопрос «в чём заключаются отличия между их рисунками и оригинальной манга», респонденты ответили, что их работы не такие совершенные, как японские. В некоторых случаях, герои были придуманы самими отаку. Например, таков рисунок «Вампиры», созданный Феликсом Торчиновым для настольной ролевой игры «Вампиры: Маскарад» (Vampires: the Masquerade) (рис. 7).

Первая работа российского отаку в стиле манга вышла в периодическом издании «Классный журнал» в 1999-2000 гг. ^[25] Манга «Ника», названная так в честь главной героини, была создана сценаристом Вячеславом Макаровым и художником Богданом Куликовских. «Классный журнал», основанный в апреле 1999 года, предназначался в основном для школьников и печатался под эгидой Национальной организации русских скаутов. Журнал содержал целый ряд познавательных статей, начиная с описания видео игр для приставки Плейстейшен (PlayStation), технических рекомендаций, детективных историй, комиксов зарубежных и русских авторов, заканчивая кроссвордами и головоломками.  Журнал также  проводил фотоконкурсы и даже отмечал юбилей Барби.

Будучи первым манга-сериалом, изданным в России, «Ника» заслуживает подробного описания и анализа, несмотря на то, что она была создана художником-любителем, и отнести к шедеврам её можно лишь с трудом. Тем не менее, идеи, образы и чувства, которыми авторы «Ники» хотели поделиться со своими читателями, дают хорошее представление о мире российских отаку.

«Ника» – самобытная история, однако содержит много цитат из анимэ и манга, а также научной фантастики или книжек для детей, таких как «Гарри Поттер». Главная героиня, Ника Новикова – 17-летняя московская школьница. Её родители погибли в автомобильной автокатастрофе, оставив девочке в наследство видеофирму. Ника богата, красива, умна и амбициозна; одним словом, является предметом зависти для многих подростков. Но она несчастна из-за того, что у неё совсем нет друзей. У Ники есть опекун, который управляет видеофирмой и заботится о ней, но вместо того, чтобы прилежно учиться в школе, она предпочитает заниматься боевыми искусствами. Ника одержима идеей стать сильнее, чем соседские мальчишки, с которыми она часто дерётся. Она определённо относится к типажу персонажей жанра сёдзё ^[26]. Как большинство героинь Хаяо Миядзаки и других авторов, она совмещает в себе силу и независимость, уверенность и страсть к риску вкупе с магическими способностями. Её навязчивая идея обрести силу с помощью магии напоминает такие же устремления Сейлор Мун.

Манга состоит из трёх частей, последняя глава опубликована только в электронном виде. В первой части Ника становится владелицей детективного агентства и ей удаётся разыскать пропавшие находки известного профессора археологии (рис. 8). В награду она получает старинную книгу, написанную Вещим Олегом – могущественным магом, впоследствии оказавшимся дедушкой главной героини. Ника терпеливо заучивает магические заклинания, но вскоре понимает, что волшебная сила не всегда используется во благо. Различные «злые силы» под прикрытием подразделения Ветвь J9 пытаются отобрать у неё книгу. Миссия подразделения оказывается провальной, но не потому, что Ника использует свои магические способности, а только благодаря помощи двух парней [Прим. Перевод.: Вячеслав Радинов и Брысь], которые заступаются за неё «во имя справедливости». В конце концов, Подразделение J9 терпит поражение, а Ника и двое её друзей возвращаются к привычной жизни (рис. 9).

Первая часть истории является «русской» как по содержанию, так и по персонажам. Её главную тему можно описать как борьбу за выживание в полуфантастическом мире, полным преступниками, насилием и опасностями. Коллекция оружия участников Подразделения J9, телохранители, бизнес корпорации, кража коммерческих тайн, хакерство, непотизм и предательство явно отсылают читателей к жизни в России. Всё это связано с миром взрослых, с которым подросткам рано или поздно придётся столкнуться. Также здесь отражаются стремления российской молодёжи, желающей вести самостоятельный образ жизни – тема характерная для многих анимэ и манга. Таким образом, история построена на русских и японских источниках, как реальных, так и вымышленных. Подразделение J9, пытавшееся напасть на Нику, может напомнить читателям Девятый отдел из «Призрака в доспехах» или организацию Нерв из «Евангелиона», но также может ассоциироваться и с КГБ СССР. В целом, первая часть может рассматриваться как негативная реакция на происходящее в современной России, особенно если учесть, что Ника была создана вскоре после финансового кризиса 1998 года.

Действие второй части разворачивается в Японии или какой-то другой азиатской стране. Ника отправляется в глухой монастырь высоко в горах. Её цель – овладеть новой магической техникой «гы», что, вероятно, является намеком на дзэн-медитацию. В Архитектуре монастыря и пейзаже окружающей среды чувствуются японские мотивы. Однако выясняется, что благочестивый настоятель монастыря, которого Ника встречает по приезде, не желает делиться с ней своим тайным знанием. Более того, он стремится избавиться от девочки Асаны, такой же сиротки, как и Ника, попавшей в монастырь ещё ребёнком. Особенность Асаны, из-за которой её никто не любит, заключается в том, что любая вещь, попавшая к ней в руки, ломается, будь-то простой компас, тостер или радио. Настоятель монастыря накладывает заклинание, «связав» Нику и Асану электрическими оковами (рис. 10). После череды приключений девочки оказываются в Москве, но вскоре обнаруживают, что их преследуют братья Гоши, получившие приказ забрать у Ники магическую книгу. Только после того, как Ника прибегает к очень сильному заклинанию, им удается уйти от погони, но это отнимает у Ники все силы и, измождённая, она впадает в глубокий сон.

Вторая часть представляет собой ироничный взгляд на «всё японское». В первой главе стало уже понятно, что боевые искусства, часто ассоциирующиеся в России с японской культурой, не являются достаточным средством самообороны. Появляющийся во второй главе настоятель монастыря далёк от образа мудрого и доброжелательного восточного старца. Он эгоистичен, ненадёжен, злобен и напоминает представителя религиозных сект, которые наводнили Россию в начале 1990-х годов, и преследовали нечто большее, чем чисто религиозные цели. Братья Гоши изображаются как весящие больше нормы борцы сумо, одетые в шапки-ушанки (рис. 11). Они трусливы, медленно соображают и под конец оказываются в психиатрической больнице. Смешную девочку Асану (с именем на японский лад) можно лишь пожалеть за её неловкость. Ирония, выраженная авторами по отношению ко «всему японскому», кажется странной для истории, которая навеяна манга, и может рассматриваться как контраргумент против экзотизации Японии.

В третьей части повествование разворачивается вокруг Ники и Асаны, путешествующих по странным, загадочным и всегда несущим опасность «параллельным мирам» (рис. 12); их постоянной борьбе со зловещими и уродливыми обитателями этих миров, кажется, не будет конца. Кроме того, основная сюжетная линия здесь теряет связность;  иногда кажется, что «параллельный мир» как-то связан с апокалиптическим событием, произошедшим много лет назад. Ника и Асана путешествуют по пустыне, изнывая от жажды и голода. Они узнают, что время делится на два периода – «светлую эру» и «тёмную эру», которые чередуются между собой подобно механизму песочных часов. Необычные крохотные существа перемалывают камни времени в песок, чтобы продлить хорошую эпоху, но с каждым разом делать это становится всё сложнее. Девочки боятся, что больше никогда не смогут вернуться домой, от чего впадают в отчаяние, как и их друзья в Москве, которые не в состоянии спасти их сквозь межпространственное окно. Становится очевидным, что высокие технологии не спасают в наши дни. У истории нет чёткого финала, но авторы, по-видимому, ставят вопрос о том, что лучше – жить в искусственном мире, полным технических новшеств, или вернуться в прошлое, когда мир был заселён русалками, лешими и другими фантастическими существами. Действительно, в своём интервью мне, Богдан Куликовских признался, что стимулом для него послужила тоска по чуду (рис. 12).

Интерес к чудесам, мистике, духовной силе или потустороннему миру характерен для движения «Новая эра», появившегося в конце ХХ века. По словам Яна Ридера, изучавшего эклектичный спиритуализм в связи с деятельностью религиозной группы Аум Синрикё, это является эмоциональным противовесом по отношению к сильно технологизированному современному миру. Сторонники «Новой эры» чувствуют, что наука не является решением всех проблем ^[27]. Авторы «Ники», похоже, разделяют эти взгляды. Они также выражают опасения, хотя и смутно, что сверхчеловеческие способности могут разрушить весь мир – это ещё одна тема, характерная для анимэ и манга.

Манга «Ника» содержит много явных отсылок к другим произведениям этого жанра. Магическая книга напоминает читателям «Таинственную игру», сцена с приготовлением оладьей перекочевала из анимэ «Служба доставки Кики» [Прим. перевод.: это не совсем верно, т.к. речь скорее идёт о приготовлении разных мучных блюд], электрические оковы, связавшие Асану и Нику, наверняка заимствованы из манги «Урусэй Яцура». Но «японское влияние» чувствуется и в более общих моментах: эйфорическое чувство силы, увлечение магией, отсутствие веры в будущее, вызванная этим тревога, и тоска по обычной жизни существуют, несмотря на наличие развитых технологий. В тоже время, некоторые мотивы передают скорее русские реалии: криминальная обстановка в Москве, изображение жизни как вечной борьбы за выживание, сильное чувство незащищённости и уязвимости людей, а также идея о том, что богатство никогда не заменит тёпло человеческих отношений. Как показано в этой истории, российская молодёжь чувствует себя некомфортно в окружающей обстановке, будь-то современная технологически развитая или волшебная действительность. Она ищет выход, но не может найти. Многие молодые люди обречены на одиночество, их окружают насилие и предательство. Мы видим лицо Ники с большими глазами в стиле манга, полными боли и страха, гнева и разочарования. По выражению её лица кажется, что она готова во всеуслышание заявить: «Как трудно выжить в этом мире!» В то же время, Ника сильная и всегда готова сражаться, чтобы защитить себя и противостоять злу.

Чувство одиночества, тревоги и неуверенности характерны не только для России: они представляют собой универсальные «обряды инициации» подростков, выраженные здесь в форме анимэ и манги. Возможно, молодёжь современной России испытывает подобные чувства сильнее, чем ребята из других стран – ведь непредсказуемость их жизни совершенно отлична от безопасного, хоть и строго регламентированного общества, в котором жили их родители.

Связь с Японией

Как возросший интерес к японской культуре повлиял на представления россиян об этой стране? Какое значение имеет анимэ для современных русско-японских отношений? Прежде чем ответить на эти вопросы, сначала нужно посмотреть, какие образы Японии существовали в советский период.

Во время Холодной войны, официальное советское отношение к Японии было довольно критическим и она считалась «прислужницей Америки»; однако в массовом сознании существовал более позитивный образ этой страны ^[28]. Не многие советские граждане могли увидеть Японию своими собственными глазами, поэтому её образ формировался средствами массовой информации, литературой, кино и искусством. Работы двух советских журналистов, Всеволода Овчинникова и Владимира Цветова, имели особенно большое влияние в 1970-80-х годах. Они представили советским читателям Японию как страну с уникальной эстетической традицией, развитыми технологиями, здоровой нравственностью и отличной системой менеджмента ^[29]. И, как демонстрирует в своей статье Ирина Мельникова, японские фильмы, показываемые в Советском Союзе, способствовали такому же восприятию [Прим. перевод.: Melnikova I. Constructing the screen image of an ideal partner // Japan and Russia. Three Centuries of Mutual Images. – Folkestone: Global Oriental, 2008. Pp. 112–133].

Исследования специалистов в области традиционной японской культуры, религии, классической литературы и истории дополняли растущий интерес к Японии. В то время как переводы классических произведений предназначались скорее для интеллектуалов, особенно для представителей старшего поколения, молодёжь была больше заинтересована в дзэн-буддизме и боевых искусствах – карате, дзюдо и айкидо. Так, увлечение дзюдо президентом Владимиром Путиным, как части его политического имиджа, также восходит к традиции советских времён. Тогда многие студенты охотно читали самостоятельно переведенные книги и статьи таких представителей дзэн-буддизма, как Судзуки Дайсэцу и Алана Уилсона Уотса. Они также занимались в секциях боевых искусств.

В результате, образ Японии в умах советских граждан, схожий с аналогичными представлениями в западных странах, складывался на двух уровнях: Япония рассматривалась как высокоразвитая страна, сумевшая в то же время сохранить свою уникальную традиционную культуру. Однако в случае с Советским Союзом имелось дополнительное отличие: Япония, потерпевшая поражение в войне, стала мировым лидером. После бурных 1980-х гг. казалось, что Япония займет доминирующую позицию в ХХI веке. Невозможно было представить себе больший контраст для Советского Союза.

Опрос 2004 года об образе Японии, проведённый среди российских поклонников анимэ и манга, показал, что их увлечение японской поп-культурой никак не было связано с интересом к ней в предшествующие годы. Только у 9% респондентов прослеживается интерес к анимэ и манга через поиск информации о Японии в Интернете. С другой стороны, подавляющее большинство поклонников анимэ и манга (83%) стали проявлять интерес к Японии, в связи с этим они поступили в университеты, пошли на языковые курсы или занялись самообразованием, причем около 67% респондентов принялись изучать японский язык.

Почти половина опрошенных никогда в жизни не встречала японцев; около 40% видели их лишь на расстоянии, но никогда не общались близко; и только 10 % сообщили о каких-либо значимых контактах с японцами. Тех, кто видел или общался с японцами, мы попросили выделить три их отличительные черты. В первую группу входили свойства, основанные на личных впечатлениях. Японцы характеризовались как вежливые, привлекательные, деловые, внимательные, энергичные, но также осторожные и сдержанные люди. Вторая группа особенностей включала в себя больше стереотипов, вероятно, заимствованных из манга и анимэ. Японцы описывались как инфантильные, наивные, непосредственные, загадочные, интересные и странные люди.

Ответы на вопросы, касающиеся образа Японии, показали, что отаку в равной степени считают Японию как экзотичной страной с неповторимой культурой и традициями, так и технически развитой нацией – около 50% отметили обе эти характеристики, но некоторые просто написали, что это страна их мечты. Российские отаку склонны экзотизировать Японию даже больше, чем обычные граждане. Результаты опроса, проведённого в 2004 году японским Министерством иностранных дел, выявили следующие причины притягательности Японии для русских: религия, традиционное искусство и культура (35%), передовые технологии (22%) и «экзотическая атмосфера» (19%) ^[30]. Такие ответы созвучны представлением о Японии как «идеальной стране» или «золотом острове» – тем образам, которые сложились в умах русских людей ещё с восемнадцатого века. Япония стала для России своего рода «симулякром» или моделью реальности, которая подменяет реальность.

В опросе также было выяснено мнение российских отаку о состоянии русско-японских отношений: 42% сказали, что отношения двух стран стабильные и дружественные; 22% признали наличие проблем, и только 5% смогли назвать конкретные проблемы; 10% ответили, что Япония относится к России с презрением, по 16% набрали вопросы, касающиеся отношений на государственном и межличностном уровне, первые характеризовались как «не очень хорошие», вторые – как «хорошие»; остальные 10% сообщили, что им ничего не известно о русско-японских отношениях. Выяснилось, что знания о Японии среди рядовых поклонников анимэ не такие уж глубокие, несмотря на деятельность клуба Р.Ан.Ma, направленную на «культурное сближение» и установление «дружественных отношений» между Японией и Россией ^[31].

В то же время, интерес к анимэ и манга дал толчок к появлению огромного числа журналов с красочными и привлекательными персонажами на обложках; эти журналы содержали японские кроссворды и короткие статьи из истории или жизни современной Японии. Это можно рассматривать как доказательство всеобщего интереса к культуре Японии, но предлагаемые образы страны и её народа не всегда являются лестными. Часто японцы изображаются несмышлеными (как борцы сумо в манге «Ника») или роботоподобными существами, утратившими свою человечность из-за технического прогресса. Бывает, что экзотичность Японии воспринимается с презрением. Сами отаку отмечают, что они даже подвергаютя гонениям за своё пристрастие к анимэ и манга и что оно может служить причиной негативного отношения к Японии, по крайней мере, со стороны их родителей.

С другой стороны, находятся энтузиасты, которые пытаются оспорить подобные экзотические представления о Японии, и дать нам возможность более глубокого понимания другой культуры. Например, на веб-странице Бориса Иванова, автора одной из немногих книг о японской анимации в России ^[32], содержится информация по японской истории и современному обществу. Цель Иванова – пролить свет на так называемые мифы о Японии и «приблизить нас к Японии как она есть, а не как мы привыкли её себе представлять» ^[33]. Интересно посмотреть на некоторые из этих двадцати мифов, которые он намеревается развеять.

Миф № 2: «Япония – маленькая страна». Объяснение: «Все относительно. Территория Японии – 377 тыс. кв. км. Это больше, чем, скажем, территория объединенной Германии, и почти эквивалентно территории Италии. Население Японии (125 млн. человек) лишь немногим меньше населения России. С политической точки зрения Япония всегда была сильнейшим государством Дальнего Востока, …».

Миф № 6: «Курилы – исконно русская земля». Объяснение: «Это верно лишь частично. Не следует путать две разные группы территорий: северные и центральные Курилы, действительно до 1871 [1875] года входившие в состав Российской империи и затем переданные Японии, и Южные Курилы (острова Шикотан, Кунашир, Итуруп и гряда Хабомаи), которые никогда до 1947 года не входили в состав какого-либо другого государства, кроме Японии. Именно эти четыре территории и являются камнем преткновения в российско-японских отношениях».

Миф № 11: «Японцев очень трудно понять». Объяснение: «Это неверно. Японцев понять ничуть не труднее, чем американцев. Они практичны и рациональны, совсем не склонны к философским аллюзиям и глубокомысленным размышлениям. Другое дело, что японцы вежливы и очень редко прямо отказывают или резко выражают негативное мнение, за что часто обвиняются в двуличности. Однако это характерная черта многих вежливых людей любого народа, и вежливого русского в этом смысле понять не проще, чем вежливого японца».

Другое замечание развенчивает миф о том, что «современная японская массовая культура вторична по отношению к американской». Иванов, наоборот, хвалит японцев за их оригинальность, несмотря на заимствования из других культур. Главная его веб-страница заканчивается списком рекомендованной литературы по Японии. Несмотря на многие исторические неточности, информация на сайте представлена объективно, лишена восторгов или презрения.

Тем не менее, трудно прийти к выводу, что эти попытки по выявлению мифов о Японии принесут свои плоды. Привлекают ли российских отаку реалии современной жизни Японии или это всего лишь образ, созданный в их воображении? Как упоминалось выше, анимэ и манга казались привлекательными российской молодёжи, поскольку она видела в них средство самовыражения. Чувствуя себя некомфортно и небезопасно в мире, где господствуют деньги, обеспокоенные распространением насилия и преступности, юноши и девушки пытались убежать в воображаемый мир. В этом смысле анимэ и манга, пронизанные виртуальной реальностью, научной фантастикой и вымыслом, предлагали им средство защиты от внешнего мира. Хотя поклонники жанра стараются просветить других людей о японской культуре, единственным значимым для них источником получения знаний о Японии служат анимэ и манга. Анимэ и манга ни в коем случае не являются «зеркалом» современного японского общества. Япония, как «страна их мечты», действительно является миром фантазии. Некоторые поклонники осознают крайности такого восприятия, но его разоблачение привело бы к подрыву сути самой субкультуры российских отаку.

Заключение

Как это ни парадоксально, но в ХХI веке, в эпоху глобальных коммуникаций, которые предполагают, что люди смогут лучше узнать друг друга, поклонники японской поп-культуры в России и других странах видят в Японии ту же экзотику, как и их предки 300 лет назад. Вместо того чтобы показывать реальную жизнь японского общества, анимэ и манга мало способствуют её пониманию. Может показаться, что образы совсем зашли в тупик, но всё же изменения в жизни россиян также наполняют старые стереотипы новыми смыслами. Например, извечный образ «самурая», который раньше имел скорее негативный смысл, сейчас соотносится с преданностью и долгом, предлагая разительный контраст дикому российскому капитализму, ассоциирующемуся у многих с криминалитетом.

В то же время, с быстрым распространением в современном российском обществе идеологии потребительства, японские автомобили и электронное оборудование перестали быть вне зоны досягаемости. По данным последних исследований, люди смотрят на Японию с прагматичной точки зрения: Россия нуждается в японских инвестициях и бизнес-площадках, поскольку это может улучшить жизнь россиян ^[34]. Японские технологии необходимы для развития Сибири и Дальнего Востока. Для большинства россиян Япония больше не является фантастической и далёкой – она утрачивает свою экзотическую привлекательность.

Известно, что японцы долгое время относились к России со страхом, презрением и недоверием, которое не претерпело изменений даже после распада Советского Союза. Массовая культура служила и служит для увековечения избитых стереотипов и образов. Русские персонажи, появляющиеся на видео или в компьютерных играх, анимэ или манга, предстают хладнокровными киллерами, шпионами и прочими злодеями ^[35]. В лучшем случае, их изображают в виде грудастых сексуальных девиц в военной форме верхом на лошадях, развлекающихся ездой на танке или участвующих в военных тренировках ^[36]. Тематически подобные продукты массовой культуры не обязательно имеют отношение к событиям в России, но они невольно вызывают в памяти период Холодной войны или даже более ранние стереотипы о России как устрашающем военном гиганте.

В настоящее время, судя по тому, что Япония и Россия проводят совместные учения в Тихом океане, образ военной угрозы со стороны северного соседа может уйти в прошлое. Россия больше не воспринимается как страна бедных людей, поскольку невозможно игнорировать впечатляющие рассказы о новых русских. Тем не менее, инерция негативных образов сохраняется. В газетах вперемешку с описанием достижений японских компаний на российском рынке приводятся опасения по поводу национализации нефтяной промышленности, напряженности вокруг рыболовного промысла в Японском море или высказываются подозрения об отсутствии прозрачности российских налоговых законов.

Безусловно, потребуется время, прежде чем существующий сейчас интерес японских деловых кругов к сотрудничеству с Россией приведёт к значительному сдвигу в образах. Средства массовой информации и популярная культура занимают центральное место в социальной, политической и культурной жизни, но в случае с восприятием японцами России даже проведение искусной PR-компании вряд ли возможно без изменений в реальной жизни. То и другое должны дополнять друг друга, но требуется и аудитория, готовая воспринимать новую информацию.

Первая публикация: Mikhailova Y.D., Тorchinov E.А. Images at an Impasse: Anime and Manga in Contemporary Russia // Japan and Russia. Three Centuries of Mutual Images. – Folkestone: Global Oriental, 2008. P. 175-191 (Михайлова Ю.Д., Торчинов Е.А. Образы зашли в тупик: Анимэ и манга в современной России // Япония и Россия: Три столетия взаимных образов).

Авторы: Михайлова Ю.Д., Торчинов Е.А.

Перевод: Юки Магуро

Список публикаций Юлии Дмитриевны Михайловой, посвящённых теме манги:

• Mikhailova Y.D. Anime and Manga in Contemporary Russia – A Bridge between the Two Countries? // Russo-Japanese Mutual Images and Representations Seen through Visual Media — for Understanding Relations between Japan and Russia,  Report on Academic Research Project for the period 2003-2004. – Hiroshima: Ichiritsu Daigaku, 2005. Pp. 113-133.
• Mikhailova Y.D. Apocalypse in Fantasy and Reality: Japanese Pop Culture in Contemporary Russia // In Godzilla’s Footsteps: Japanese Pop Culture Icons on the Global Stage. – N.Y.: Palgrave Macmillan, 2006. P. 181-199 (Михайлова Ю.Д. Апокалипсис в фантазии и наяву: японская поп-культура в современной России // По следам Годзиллы: образы японской поп-культуры на мировой арене. – Нью-Йорк: Палгрейв Макмиллан, 2006. C. 181-199).
• Mikhailova Y.D., Тorchinov E.А. Images at an Impasse: Anime and Manga in Contemporary Russia // Japan and Russia. Three Centuries of Mutual Images. –Folkestone: Global Oriental, 2008. Pp. 175-191.
• Mikhailova Y.D. Intellectuals, Cartoons, and Nationalism during the Russo-Japanese War // Japanese Visual Culture: Explorations in the World of Manga and Anime. – N.Y.: M.E. Sharpe, 2008. Pp. 155-176.
• Михайлова Ю.Д. Политическая карикатура Японии периода Мэйдзи: Проблема формирования канона //Японская мозаика: сборник статей памяти профессора В.Н. Горегляда. – СПб: Гиперион, 2009. С. 149-169.
• Михайлова Ю.Д. Премьер-министр Коидзуми Дзюнъитиро в политической карикатуре – к вопросу об особенностях современной японской карикатуры // Письменные памятники Востока. – 2011. – № 1 (14). С. 161-178.

Примечания